Для того, чтобы в доме Вам было уютно, дом должен иметь имя. Может, Парус. Может, Хокку. Начинать придумывать дом нужно от печки, от горшка и от фонаря. От тех насущных сценариев, из которых состоит повседневная жизнь. Все придумки должны сложиться в стройный пространственный иероглиф, в единую композицию. Этот иероглиф — финиш, завершение дизайнерской работы. Нельзя сначала придумать композицию, а потом уютно вписать в нее бытовые функции. Потому что у каждого персонажа эти функции персонифицированы, и для домостроения они как раз первичны. А ведь не существует на свете персонажа, который был бы индифферентен к собственному дому…в доме Вам было уютно
Пролог.
Каждому хочется тепла и уюта, уюта и тепла — кроме, может быть, моржей и белых медведей. У них другие понятия и другая морфология организма, но среди людей индифферентных нет и не будет.
Скорее будет всегда горячо гореть жажда собственного: нежно-сладкого — в одном случае, мягко-шелковистого — в другом, отрешенно-ясного в третьем, престижно-горделивого — в четвертом, — но обязательно неповторимо отражать Душу человека должен этот вожделенный интерьер, должен он соответствовать неизъяснимой индивидуальности каждого человека; это непременное условие всякого дизайна. Sure.
Чтобы действовать конструктивно, чтобы учесть многочисленные пожелания и собрать их в калейдоскопической стройной композицию, мне пришлось напрочь отказаться от следования архитектурному стилю как формальной системе — и обратить внимание скорее на life-style, на индивидуальную манеру жизни того человека, который доверил мне свой дом.
При таком подходе снимаются проблемы вкуса, креативные способности направлены не на то, чтобы синтезировать творческие идеи, а потом непонятливому клиенту эти идеи продать, по возможности ничем в этом споре не поступившись. Наша работа скорее похожа на работу инструктора по дайвингу: мы знаем, где красиво, и показываем вам безопасный способ попасть туда.
При этом нужно соблюдать правила, определенные долгим практическим опытом многих людей.
Перед дайвом нельзя употреблять алкоголь, давление в скубе должно быть не меньше 200 атмосфер, и у вас обязательно должен быть альтернативный источник дыхания, нож и напарник. Эти условия уточняются в зависимости от того, ныряете ли вы в Красном или Белом море, на глубину 10 или 40 метров, хотите полазить по затонувшему фрегату или по подводным пещерам. В области архитектуры интерьера — все точно так же.
Парус.
Вот перед нами (все имена изменены по соображениям деликатности!) девушка Вероника; она похожа на Барби, только не розовую, а жемчужно-серебристую. Она одета просто, очень просто, — я не очень разбираюсь в одежде, но могу предполагать, что, наверное, это одежда придумана фабрикой типа Фенди или, может, Гуччи. Очень элегантно, оттенки серого подобраны как на хорошей акварели, цвета поддерживают друг друга. Общается весёлым и открытым способом, с удовольствием рассказывает про сына, мужа и свою любовь ими командовать во время семейных ужинов. Просит устроить кухню с островной плитой на манер капитанского мостика, чтобы ей даже можно было и не присаживаться за стол, особенно когда приятели в гости придут, а с этого самого островного мостика чтобы удобно ей было контролировать застолье, то подбросив к ним на стол еще кусочек бифтека фьорентина, то просто, облокотясь, о том о сём поболтать, на что Вероника — большая мастерица.
Что касается остальных частей квартиры, то мы сталкиваемся с редким образцом женского шовинизма. Мужчинам в доме отведен отдельный санузел с вкраплениями жесткого синего цвета. Себе Вероника заказывает просторную ванную комнату с деревянными предметами и всю в розоватых тонах (все-таки — Барби). Комната мужа — кабинет с привычной кабинетной мебелью, комната сына — вдохновенное желто-синее тельняшечно-пляжное пространство.
Спальня, гардеробная, гостиная и кухня — это зона обитания Вероники, и чтобы подчеркнуть этот факт, мне показалось правильным решить все эти помещения в единой белоснежной (а на самом деле построенной на бесчисленных и тончайших оттенках серого цвета) гамме. Над этими комнатами как бы парит единая, изогнутая, парусная форма потолка. Как упругий лук (не овощ, а античное оружие), эта форма стягивает пространство, пронизывает его по диагонали — а внутри неё, как положено, запрятаны кондиционеры и светильники, которые, если их включить пасмурным зимним днем, создают эффект присутствия солнца в комнате.
Пообщавшись, начинаешь понимать человека, и начинаешь, как опытный инструктор, понимать, в какую местность ему, этому существу, скорее всего будет правильно отправиться в путешествие и какие цветы он там себе в букет соберет… Девушке Веронике, во всяком случае, совершенно точно не нужны были ни джунгли, ни горные пики. Urban view, как говорится, городской комфорт и европейский мэйнстрим — в данном случае — вот правильная палитра…
Хокку.
Совсем не то — юноша по имени Паша. Мечта стать космонавтом и служба в танковых войсках, диплом военного переводчика в прошлом и активные занятия рекламными технологиями в настоящем. Страстная любовь к трэкингу, парашюту, рассказам Грина, к бусидо, фэншую и прочему подобному — всё это, помноженное на киноманию и любовь к вино питию, конечно же формирует концепцию Хокку — небольшой квартиры в старом московском доме, квартиры даже не трехкомнатной, а трёх зонной — просторная гостиная, уютная спальня и опять просторная ванная комната соотносятся между собой, как я хотел бы верить, подобно трем строчкам классического хокку, лаконично и емко описывающих мироздание. Это, конечно, мужской интерьер, решительный, изобильный и щедрый как на сильные эффекты, так и на сентиментальные фрагменты. Основа и планировки, и декоративного решения — четкое разделение пространства пограничной стеной в середине квартиры. Периметр стен квартиры — грубая кирпичная кладка, центральная, пограничная стена — нежная, светящаяся, с росписью… Между этими стенами парят лодка-полка, барная стойка, люстра со свечами, тросы с прожекторами. Зеркала с китайскими изречениями. И — кое-где — просто мебель.
Что есть дизайн?
Хотя и сказал уж давно классик зодчества, что дом — это машина для жилья или даже что форма — лишь перчатка, обтягивающая функцию (!), но для пользователя современного дома мудрость этих аксиом, к сожалению, становится очевидной не сразу. Слишком соблазнительно поблескивают на глянцевых картинках дизайнерских журналов синусоиды модных подвесных потолков, да и прихотливые завитки ионических капителей способны вскружить голову шибче мюнхенского пива. Ещё сильное расширяющее действие на сознание оказывает реклама сверх плоских плазменных экранов в сочетании с волнующей фактурой венецианской штукатурки. Да! Все вы — солдаты в тотальной войне брэндов, а мы, архитекторы, подобны партизанам — или даже, скорее, не партизаны мы, а как бы Сталкеры — знаем потаённые тропы среди зыбучих сухих смесей и эргономических ловушек. Точно, мы этак потихоньку, «взявшись за руки, друзья», Вас можем провести — круговым маршрутом (в этих зонах прямая дорога — самая дорогая, как известно) — сквозь джунгли стилистической терминологии, мимо огнедышащих СНиПов и леденящих душу смет и спецификаций — прямо в ту Комнату, где обязательно исполнятся Ваши самые сокровенные Желания!
Но шутки шутками, а интерьерные проблемы — действительно обще интересная и крайне запутанная тематика. Наша страна в течение предыдущего столетия несколько подрастеряла традиционные навыки арт де вивре, во всяком случае это касается частной жизни рядового гражданина. Конечно, последнее десятилетие подарило нам всем плеяду блистательных интерьерных мастеров, но всё равно понятия в этом секторе рынка — я имею в виду частный жилой интерьер — отличаются исключительной зыбкостью и противоречивостью. Как, впрочем, и человеческая психика вообще, а загадочная русская психика — в особенности). Недаром сказано, что обуздание мысли, едва сдерживаемой, легковесной, спотыкающейся где попало, — благо. Обузданная мысль приводит к счастью. (Осмелимся добавить, необузданная вовремя мысль приводит к нарушениям нормативной документации в области строительства, перерасходам и сильной головной боли).
Всякое жильё создается для тех людей, которые в нём будут жить. Эта кажущаяся самоочевидным трюизмом мысль сегодня основательно забыта профессиональными дизайнерами, а также многочисленными средствами массовой информации. Интерьерные журналы сформировали виртуальное мироздание настолько убедительное, что Матрица просто отдыхает. С глянцевых страниц на нас смотрит мир «изысканных и неповторимо стильных» Пространств, населенных лощеными денди, лютыми тусовщиками, солидными бизнесменами и, конечно, гениально-безумными художниками. Вроде знакомые лица, но уж очень торопятся слиться в некий расплывчатый круг. Я бы сказал, абстрактный евродизайн бродит по нашему городу.
Эпилог.
А чем он, настоящий дизайн, должен быть? Это совершенно определенно объяснил тибетский святой Васудева задолго до нашей эры. Человек — всякий — должен есть, спать и реализовывать определенные гигиенические потребности. Помогает он сам себе, этот Человек, при помощи соответствующих предметов, скажем, утвари. Спит на кровати, ест из тарелки, сидя на стуле за столом. Пользуется унитазом. Дизайн же — это дисциплина, формирующая вышеупомянутую утварь, это такая работа, в результате которой предметы становятся удобны своему владельцу и приятны для его глаза, для его носа, для его пальцев и других частей тела, которыми этот владелец к предмету прикасается. В результате этих телесно-душевных контактов рождаются и некоторые другие ощущения — ассоциации и воспоминания, к примеру. Так дизайн становится определенным молчаливым языком, а каждая вещь — рассказом.
Так вот, рассказы эти должны быть о деревьях, из которых сделан стол, и о том, что леса — приятны. А также о воде, налитой в чашку, и о том, что этот элемент на 80% составляет материал человеческого тела. Да, к исходным позициям жизни и к законам гармонии должно, по идее, направлять нас искусство дизайна.