Никита Чеботарёв: «Люблю усложнять»

Впервые победитель вечера актерских импровизаций «Наиzнанку» в Центре театрального мастерства вышел в лидеры с таким отрывом. Второго февраля за актера ТЮЗа Никиту Чеботарёва отдали свои голоса 67 человек – ровно половина зрительского зала.

Впервые победитель вечера актерских импровизаций «Наиzнанку» в Центре театрального мастерства вышел в лидеры с таким отрывом. Второго февраля за актера ТЮЗа Никиту Чеботарёва отдали свои голоса 67 человек – ровно половина зрительского зала.

О чувстве юмора и импровизационном самочувствии

– Никита, ваши фразы с «Наиzнанку» цитируют. Очевидно, чувство юмора – ваше несомненное достоинство. Вам по жизни оно больше помогает или топит вас?

– Вроде бы никогда не топило. Хотя, если бы начало топить, я бы, наверное, на это внимания не обратил.

– В последнем этапе, «Драматической импровизации», вам досталась роль полицейского. Брюки, которые велики вам на несколько размеров, вам моментально пришла мысль юмористически отыграть?

– Нас одевали за минуту до выхода. У меня было много элементов костюма, я не успел толком надеть штаны, в последний момент мне всучили в руки ремень… Дальше – дело импровизации. Ну, сваливаются, думаю, и ладно.

– Можно сказать, что наличие предметов упрощает ситуацию и помогает импровизировать?

– Всегда проще, когда в руках что-то есть или есть что говорить. Прятаться за реквизитом, текстом – известные актерские штучки. Это проще всего. Интересно получается, когда ты придумываешь с реквизитом что-то необычное.

– Как, например, было и в другом конкурсе, «Этюд вокруг предмета», когда вы заявили, что земля, которая стала условием для этюда, была принесена с кладбища. Получается, черный юмор – ваш конек?

– Да. Я иногда себя даже торможу, чтобы не скатиться совсем в него. Я стараюсь на грани существовать, балансировать. Может быть, его могут не понять те, кто меня первый раз видит.

– Нужна ли импровизация в театре?

– Актеру нужно импровизационное самочувствие. Без этого никак. Взять спектакль, который мы играем раз в 50-й. Если моему персонажу неинтересно существовать в предлагаемых обстоятельствах, у зрителя возникнет мысль, что я его играю в 50-й раз, и он не станет его смотреть. Если у меня есть импровизационное самочувствие, то я могу существовать каждый раз как в первый.

– На вечере актерских импровизаций зрители видели Никиту Чеботарева-артиста или Никиту Чеботарева – обычного человека?

– Обычного человека в хорошем настроении. В жизни мне нечего скрывать, я не такой человек. Я всегда без обиняков и по-простому все говорю людям. Я в принципе и на сцене никого не изображаю. Везде надо оставаться собой.

«Добиваюсь результата по максимуму»

– С чего всегда начинается ваша работа над ролью?

– Всегда по-разному. Часто, как и многие артисты (нас так учили), начинаю с того, что выбираю в пьесе все реплики, которые говорят про моего персонажа, чтобы понять, что про него думают окружающие. Затем начинаю присваивать себе его мысли, стараюсь понять, к чему он стремится, чего добивается.

– Вы сказали, что работа над ролью начинается с оценки персонажа другими героями. Лично вам важно мнение коллег о вас и вашей работе?

– Я часто вру, что мне неважно. Но на самом деле меня это трогает и волнует.

– Расскажите о своем персонаже в постановке «Странный парень», посвященной 150-летию со дня рождения Максима Горького… Репетиции уже начались?

– Мы только начинаем работу над ним. Мой персонаж – это собирательный образ из трех существовавших во времена Горького людей. Это смесь сторонников Маркса, Бакунина и Лаврова. Он выступает за революцию, отстаивание личности, своей и каждого человека.

– Никита, какие свои роли считаете самыми трудными? Я видела вас в постановке «Кто боится Вирджинии Вульф», мне кажется, даже чисто физически несколько часов на сцене, не выпадая из роли, выдержать непросто…

– Нет, это несложно, тем более там два антракта, во время них можно передохнуть. Сложно только потому, что я один из двух исполнителей этой роли и мы не так часто этот спектакль играем. Получается, что я его играю реже, чем его ставят в репертуар. Сложно потом все вспоминать. Ведь вспомнить-то нужно не только текст, но и градус того, насколько в сцене тебе что-то важно, что тебе нужно от персонажа партнера…

Физически сложные роли в «Спящей красавице» и «PRO Собак». Роль Чацкого тоже непроста по своим причинам. Трудные вокальные партии в «Морозко». Каждая роль сложна по-своему, за редким исключением. Если ты ее для себя облегчил, значит, ты просто плохой артист.

– Получается, вы любите усложнять…

– Я всегда так делаю. Хорошие режиссеры ставят сложные задачи, чтобы артист смог себя проявить, быть интересным. Если режиссер этим не занимается, я делаю это сам. Я люблю по максимуму добиваться от себя результата.

– С режиссером Еленой Борисовной Фирстовой вы работаете не только в ТЮЗе, но и в театре «Камер-юнкер». Считаете ее «своим» человеком, «своим» режиссером? Почему вы за ней потянулись?

– Да, можно так сказать. Я ее просто очень люблю. Мы всегда, когда встречаемся, смеемся. Она поставила в ТЮЗе спектакли, в которых я принимаю участие. На независимых площадках у нас был замечательный спектакль «Как я стал». Елена Борисовна зрит в корень. Понимает, какому артисту какую дать роль; как сделать так, чтобы артист сыграл роль, которая ему не особо присуща. Она чуткий режиссер, она работает с людьми, ставит под людей, которые нравятся ей человеческими качествами. Не говорит авторитарно: вот так надо сделать обязательно. Мне с ней нравится работать, это всегда интересно.

«Мне повезло, меня приняли в ТЮЗ»

– Никита, есть ли человек в вашей жизни, который в вас поверил, и вы решили стать артистом?

– Я уже не помню, как это произошло. Не все меня поддерживали в семье, но за «неподдержку» я тоже благодарен, так как поступление в училище стало серьезным шагом для меня. Я все взвесил и решил стать артистом.

– Почему по окончании училища пошли в ТЮЗ? Насколько я знаю, ваша бабушка, Ольга Исаковна Треймут, служила там несколько десятков лет… Повлияло ли это на ваш выбор?

– Изначально я хотел ехать в другой город работать, но на тот момент, когда я выпускался, главным режиссером ТЮЗа был именитый, молодой и перспективный Владимир Золотарь. Он ставил спектакли высокого уровня. Многие хотели сюда попасть, но не у всех получалось. Мне повезло, и я был принят. Что касается бабушки, благодаря тому, что она служила в ТЮЗе, я в детстве часто бывал здесь. Скорее, это повлияло в какой-то степени на выбор будущей профессии после школы, но никак не на выбор театра.

– Никита, есть какие-то темы, о которых вы хотели бы поговорить со сцены, но пока не представлялось возможности? Что хотели бы донести до зрителя?

– Мне хочется сыграть сверхотрицательного персонажа, чтобы до зрителя донести, как поступать в жизни не надо. Я получал такую роль только в училище. В театре у меня есть отрицательные роли, но они больше комические. Как, например, Нана, бабушка, в «Крышаедетдомстоит» или Билл в «Похищении Джонни Дорсета».

Анастасия ЖУКОВА

Фото Андрея АБРАМОВА