По Конституции, ДВР, несмотря на то, что она находилась под контролем РСФСР и большевиков, являлась буржуазно-демократической республикой с многопартийной системой и свободой политических взглядов.
Съезд выработал программу действий, которая предусматривала создание нового временного правительства Приморья, созыв краевого церковного Собора для удовлетворения духовно-религиозных нужд населения, передачу земли в собственность крестьянам. Конечной целью деятельности съезда было восстановление «единой, великой и свободной России». Съезд высказался также за продление японского присутствия в крае, чему постоянно противилось правительство ДВР.
Один из белых участников событий писал: «В ноябре 1920 г. белой территории более не существовало, и белая армия, вытесненная из одной области новообразованного красного буфера, принуждена была искать себе приюта в другой области такого же буфера, правда, находящегося под контролем Японии. Явочным порядком части белой армии проникли в Южное Приморье, где осели вдоль линии желдороги, от самой границы до ст. Раздольное. Большинство белых были без оружия, т. к. его у них отбирали в Китае по дороге. Только егерский полк полковника П. Глудкина тайно провез 125 винтовок и 5 пулеметов. Штаб главнокомандующего всеми вооруженными силами и походного атамана всех казачьих войск Российской восточной окраины Семенова передислоцировался на ст. Гродеково».
Под видом нанятых рыбопромышленниками рабочих, которые шли на сборочный пункт перед отправкой их для погрузки на рыболовные суда, на вечерних поездах группами во Владивосток съехались 600 военных-каппелевцев полковника А. Ефимова, которые получили приказ собраться в центре столицы вечером 25 мая.
Связанные обязательствами с японцами, дэвээровцы препятствовать этому не могли. И вот 26 мая 1921 г. с самого утра на улицах Владивостока, с молчаливого согласия японцев, стали появляться группы людей в штатском с пакетами, сумками и чемоданами в руках. В определенное назначенное время вся эта поклажа превратилась в оружие.
«Утром 26 мая стали высаживаться на берег бухты Золотой Рог и на ближайших от города железнодорожных станциях каппелевские отряды. В 11 часов утра белогвардейское восстание началось, — вспоминал один из дэвээровцев. — Переворотчики напали на тюрьму, вокзал, штаб войск, здание морского штаба и другие важнейшие городские пункты. Части дивизиона, рассеявшиеся в первый момент, были отведены в Шефнеровские казармы, расположенные около Дальневосточного судостроительного завода.
Дивизион народной охраны был оцеплен японцами, и никого не выпускали из казарм. Осажденные стреляли в белых из окон, другие расположились на балконе и бросали бомбы в тех из офицеров, которые пытались прорваться через дверь внутрь здания. Несмотря на то, что основные пункты города уже были захвачены переворотчиками, обстановка продолжала оставаться совершенно невыясненной. Образовалось двоевластие».
В Золотой Рог на захваченном катере «Новик» вошел сформированный на заимке Янковского в Сидеми отряд полковника Буйвида, состоявший и чинов личного конвоя атамана Семенова. Отряд предложил командам миноносцев Сибирской флотилии сдаться, что те и сделали. Однако дэвээровцы стали обстреливать семеновцев с территории порта, убив пятерых и ранив 15 повстанцев.
«26 мая отправились по обыкновению с Седанки во Владивосток, — вспоминал местный предприниматель. — Подходя к нашей конторе, на углу Китайской и Светланки мы увидели толпу, посреди которой на каком-то возвышении стоял знакомый мне по национальным митингам Гущин, обладавший большим ораторским даром. Его речь прерывалась частыми аплодисментами и одобрительными выкриками толпы. Он призывал народ к восстанию против засилья коммунистов, уверяя, что вся каппелевская армия идет за Меркуловыми. Мы все время не отходили от окон, наблюдая за движением на улице. Светланка переполнилась любопытствующими.
Совершенно непонятно, каким образом и для чего по Светланке провели партию арестантов, состоявшую из белого офицерства. Их было человек 300, а может быть, и больше. Их сопровождали конвойные, вооруженные винтовками. Когда арестанты прошли небольшое расстояние от моей конторы к Гнилому углу, толпа бросилась на конвойных, которые, не сопротивляясь, дали себя разоружить. Арестанты, захватив винтовки, под одобрительные возгласы толпы двинулись по улице в том же направлении, а вдали от собора послышались первые выстрелы.
Один из защитников дэвээровского флага взобрался на крышу и, скрываясь за трубой, расстреливал нападающих каппелевцев в течение нескольких часов, счастливо избегая пуль противника. Правительство земской управы во главе с Антоновым, поддерживаемое грузчиками, матросней и небольшими группами партизан, спустившихся с сопок, сосредоточилось в казармах Гнилого угла, где и вело продолжительную борьбу, кажется, весь день. Но уже часов в 12 дня было ясно, что меркуловское выступление удалось, и мы вновь очутились под властью национального правительства. Русский флаг сменил повсюду красный с синим углом дэвээровский».
«К десяти часам утра бои прекратились, — вспоминал работник конторы закупочно-транспортного бюро Сучанских копей во Владивостоке Элеш. — Только еще долго продолжались одиночные выстрелы с балкона дома 3 на Полтавской улице, где помещался дивизион народной охраны. К моменту выступления белых в этом помещении находились 13 бойцов и командир дивизиона Казаков. Горсточка храбрецов решительно приняла бой. Случайной пулей, попавшей рикошетом в грудь, в самом начале боя Казаков был убит».
Однако оборонявшихся более двух часов на Полтавской народных охранников каппелевцам все же взять не удалось. К месту боя прибыл японский броневик. Японцы вошли в здание и под своей охраной увели народногвардейцев.
Власть ДВР во Владивостоке пала. Национально-революционный комитет белых, взявший власть, передал ее Съезду несоциалистических организаций Дальнего Востока. Было образовано Временное приамурское правительство во главе с Меркуловым.
Уже с утра по улицам Владивостока стали разъезжать автомобили и разбрасывать воззвания новой власти, объясняющие причины совершенного ею переворота: «Свергнутая власть систематически стала укреплять власть агентов читинских узурпаторов, образовавших в Приморье и Владивостоке особое сверхправительство, и под контролем агентов читинской самозваной власти, арестовывающих, истязающих и убивающих граждан без всякого следствия и суда».
Также везде объяснялось, что переворот был совершен и потому, что имелись сведения о якобы проведенном тайном совещании в ДВР, на котором было решено тайно ликвидировать братьев Меркуловых.
В связи с поражением руководством ДВР местной милиции и ополчению было отдано приказание рассеяться и уходить в сопки к партизанам. Большевики ушли, предварительно все же предприняв попытку ликвидации нового правителя.
«Мы узнали, что через 2–3 часа должно состояться явление народу Меркулова: он проедет на авто по Светланской. Ему организуют торжественную встречу, — вспоминал коммунист Сучанских копей партизан Федичкин. — Было решено, что на Светланскую мы пойдем втроем — Козодоев, Катков и я. У Козодоева наган, у меня — одна английская граната «Мильса», у Каткова — граната. Мы протиснулись в толпу и остановились на обочине тротуара на углу Светланской и Мальцевского базара. Открытая машина приближалась к Мальцевскому базару. Глава нового правительства вместе со своим братом и адъютантом размахивали шляпами. Наступила решающая минута. В ушах зазвенело. Козодоев начал стрелять из нагана. В машине раздался крик. Но Козодоев промахнулся. Меркулов цел — пуля сразила адъютанта. В ту же секунду я выдернул кольцо у гранаты и, широко размахнувшись, метнул ее в открытый автомобиль. Я отчетливо увидел, как граната упала к ногам Меркулова, но не взорвалась. Шофер остановил машину. Меркулов ткнул его палкой в спину. Машина стала быстро набирать скорость и скрылась».
Временное приамурское правительство просуществовало до 8 августа 1922 г., когда Приамурский земский собор передал власть генерал-лейтенанту М. Дитерихсу — Верховному правителю земского Приамурского края.
Юрий УФИМЦЕВ