10.05.2016
Сквозь струи воды. Чем были знамениты исторические фонтаны Москвы
В конце апреля – начале мая в Москве традиционно открывается сезон фонтанов (он продлится до конца сентября). В этом году в столице с разницей в полминуты запустили почти 600 фонтанов. «МП» решила вспомнить о самых примечательных объектах этого интересного весеннего жанра.
1 Дзержинский против Витали
Один из исторических фонтанов власти намереваются восстановить на его старом месте. Речь идет о так называемом водоразборном фонтане работы скульптора И. Витали, который некогда украшал Лубянскую площадь. Фонтан был сооружен в 1835 году и удовлетворял одновременно и эстетические запросы москвичей, и их потребность в свежей и чистой воде, направляемой сюда из Мытищ.
В 1931 году фонтан перенесли на Большую Калужскую улицу, к зданию президиума Академии наук. В 1948 году здесь разбили клумбу, а в 1958-м открыли памятник Дзержинскому. «Московская правда» писала: «Летом здесь цвели еще огненные канны, а сегодня воздвигнут памятник замечательному человеку, выдающемуся деятелю Коммунистической партии и Советского государства – Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому».
Памятник снесли в 1991 году, а в наши дни здесь снова клумба.
2 Юсуповские развлечения
Чудесны фонтаны в подмосковном Архангельском. «Амуры с дельфинами» Д. Джиромелло, фонтан между статуями Геркулеса и Флоры, фонтан «Мальчик с гусем» – все это, безусловно, поражает воображение. Еще при князе Н. Голицыне (в конце XVIII века) шведский инженер Ф. Норберг соорудил здесь специальную гидравлическую машину для снабжения фонтанов водой. Но расцвет усадьбы приходится на XIX век, когда ее приобретает князь Николай Юсупов и она получает прозвание «подмосковный Версаль».
Одна из современниц, Е. Янькова, так его описывала: «Князь Николай Борисович Юсупов был одним из самых известных вельмож, когда-либо живших в Москве, один из последних старожилов Екатерининского дворца и вельможа в полном смысле. Прадед его был знатный мурза татарского происхождения, принявший православие… Князь Юсупов был весьма богат, любил роскошь, умел блеснуть, когда нужно, и, будучи очень даже щедр, был, однако, с тем вместе весьма и расчетлив. Он не знал на память всех своих имений, потому что они были почти во всех губерниях и уездах. И я слыхала, что у него с лишком сорок тысяч крестьян… Он очень любил картины, мраморы, бронзы и всякие дорогие и хорошие вещи и собрал у себя в Архангельском столько всяких ценных редкостей, что подобного собрания, говорят, ни у кого из частных лиц нет в России, разве только у Шереметева».
Пушкин посвятил ему оду «К вельможе»:
От северных оков освобождая мир,
Лишь только на поля, струясь, дохнет зефир,
Лишь только первая позеленеет липа,
К тебе, приветливый потомок Аристиппа,
К тебе явлюся я; увижу сей дворец,
Где циркуль зодчего, палитра и резец
Ученой прихоти твоей повиновались
И вдохновенные в волшебстве состязались.
Ты понял жизни цель: счастливый человек.
Камер-юнкер Дмитриев так описывал эту усадьбу: «Только что приехали мы в Архангельское, нам отвели в парке павильон, где мы могли бы отдыхать после прогулки: это было так заведено гостеприимным хозяином. Потом явился сам хозяин, вельможа, старик и подагрик, который, заметьте это, знал некоторых из нас только по обществу иль по слуху, многих не знал и по имени, и ни с кем из нас знаком не был. После первых учтивостей он сказал, что не хочет больше нас беспокоить, но что сейчас будет готово к нашим услугам несколько линеек, потому что пешком нет возможности обозреть всего парка. Но что он просит останавливаться на тех пунктах, которые им указаны для обозрения лучших видов».
Восторгался Архангельским и А. Герцен: «Я до сих пор люблю Архангельское. Посмотрите, как мил этот маленький клочок земли от Москвы-реки до дороги. Здесь человек встретился с природой под другими условиями, нежели обыкновенно. От нее он потребовал одного удовольствия, одной красоты и забыл пользу; он потребовал от нее одной перемены декорации, чтобы отпечатать дух свой, придать естественной красоте красоту художественную, очеловечить ее на ее пространных страницах: словом, из леса сделать парк, из рощицы – сад. Еще больше – гордый аристократ собрал тут растения со всех частей света и заставил их утешать себя на севере; собрал изящнейшие произведения живописи и ваяния и поставил их рядом с природою как вопрос: кто из них лучше? Но здесь уже самая природа не соперничает с ними, изменилась, расчистилась в арену для духа человеческого».
Кстати, фонтаны и Юсуповы – фактически родственные понятия. Ю. Тынянов так описывал юсуповский дворец в Москве, в Большом Харитоньевском переулке: «Сад был великолепный. У Юсупова была татарская страсть к плющу, прохладе и фонтанам и любовь парижского жителя к правильным дорожкам, просекам и прудам. Из Венеции и Неаполя, где он долго был посланником, он привез старые статуи с обвислыми задами и почерневшими коленями. Будучи по-восточному скуп, он ничего не жалел для воображения. Так в Москве, у Харитонья в Огородниках, возник этот сад пространством более чем на десятину».
В результате и Первопрестольная могла насладиться фонтанами сада Юсуповых.
3 Мальчик, девочка и зонтик
Очарователен был камерный фонтанчик, установленный во дворе дома Пигита (Большая Садовая, 10). Мальчик и девочка под зонтиком, а потому – сухие за потоками воды. Увы, со временем этот фонтан был утрачен. Дом же стоит до сих пор.
Илья Пигит владел табачной фабрикой «Дукат» и был переименован Михаилом Булгаковым в Эльпита. Михаил Афанасьевич посвятил этому дому рассказ «№ 13 – Дом Эльпит-Рабкоммуна»: «Так было. Каждый вечер мышасто-серая пятиэтажная громада загоралась ста семидесяти окнами на асфальтированный двор с каменной девушкой у фонтана. И зеленоликая, немая, обнаженная, с кувшином на плече все лето гляделась томно в кругло-бездонное зеркало. Зимой же снежный венец ложился на взбитые каменные волосы. На гигантском гладком полукруге у подъездов ежевечерне клокотали и содрогались машины, на кончиках оглоблей лихачей сияли фонарики-сударики. Ах, до чего был известный дом. Шикарный дом Эльпит».
Можно сказать, что талант писателя пусть и не точно, но все же предсказал мальчика с девочкой под зонтиком. Ведь в 1922 году, когда увидел свет этот рассказ, во дворе еще не было никаких фонтанов.
Здание построено в начале прошлого века, и его особенно любили богемные художники. Здесь жили Кончаловский, Суриков, Лентулов. Миллионер Рябушинский стрелялся (однако не насмерть), а в одной из квартир проходили собрания большевиков.
Сергей Есенин познакомился в том доме с Айседорой Дункан.
Но самым известным жильцом все-таки признан Михаил Булгаков. Квартира была небольшая, а сам Михаил Афанасьевич со своей первой супругой занимал в ней маленькую комнатку. Потом он переехал – в тот же дом, в подъезд напротив.
Булгаков описал свое жилье в стихах:
На Большой Садовой
Стоит дом здоровый.
Живет в этом доме наш брат
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом
Как какой-нибудь, извините за выражение, атом.
Жаль, некоторых удобств нет,
Например, испорчен ватер-клозет.
С умывальником тоже беда:
Днем он сухой, а ночью из него течет вода.
Валентин Катаев так описывал это жилище: «По характеру своему Булгаков был хороший семьянин. А мы были богемой. Он умел хорошо и организованно работать. В определенные часы он садился за стол и писал свои вещи, которые потом прославились. Нас он подкармливал, но не унижая, а придавал этому характер милой шалости. Он нас затаскивал к себе и говорил: «Ну, конечно, вы уже давно обедали, индейку, наверное, кушали, но, может быть, вы все-таки что-нибудь съедите?»
У Булгаковых всегда были щи хорошие, которые его милая жена нам наливала по полной тарелке. Мы с Олешей с удовольствием ели эти щи, и тут же, конечно, начинался пир остроумия. Олеша и Булгаков перекрывали друг друга фантазией. Тут же Булгаков иногда читал нам свои вещи – уже не фельетоны, а отрывки из романа. Помню, как в один прекрасный день он сказал нам: «Знаете что, товарищи, я пишу роман, если вы не возражаете, прочту несколько страничек». И он прочитал нам несколько отрывков очень хорошо написанного, живого, яркого произведения, которое потом постепенно превратилось в роман «Белая гвардия».
Здесь же бывали персонажи «Мастера и Маргариты» – Воланд, Маргарита, Азазелло, Аннушка и прочие герои популярного романа.
Кстати, после революции Пигит успел продать свой дом Московскому Благушинскому домовладельческому акционерному обществу.
4 Пушкинская урна на Собачьей площадке
Один из самых известных (и тоже утраченных) московских фонтанов – что украшал Собачью площадку, ныне исчезнувшую маленькую площадь, располагавшуюся в глубине переулков Арбата. Называли ее ласково – «собачка».
Здесь сошлись шесть переулков – Дурновский (ныне Композиторская улица), Кречетниковский, Николопесковские (Малый с Большим), Борисоглебский и улица Большая Молчановка. В центре же располагался фонтан, ставший своего рода символом этой площадки.
Марина Цветаева, проживавшая здесь, писала в своем дневнике: «Фонтан: пушкинская урна на Собачьей площадке – пушкинская потому, что в доме напротив Пушкин читал своего Годунова. Почти – «Бахчисарайский фонтан».
Поставили же тот фонтан домовладельцы Хомяковы, тоже проживавшие на этом месте.
Атмосфера же этой пощадки была уникальной. Один из ее обитателей Надир Сафиев вспоминал: «Здесь, в двух шагах от Арбата и вечно гудящего Садового кольца, каким-то чудом сохранялся прочный, неторопливый, я бы сказал, даже патриархальный уклад жизни. Здесь, в тихих переулках Собачьей площадки, исстари жил артистический люд, и их куртуазные поклоны, громкие, поставленные голоса никого не смущали. Артист уважал дворника, дворник артиста, и для соседа он был просто соседом. Многие здесь по-прежнему топили печи, вместе получали дрова на Большой Молчановке; знали, кто и чем занимается, у кого какие заботы, знали, что здесь, на Собачьей площадке в очень давние времена держали собак для царской псовой охоты, а рядом в Кречетниковском переулке жили кречетники; переулки и улицы продолжали называть по старинке, как, например, нашу Композиторскую улицу Дурновским переулком. И дома называли по своим приметам. Старые по старым: «голландский», оперную студию – «студией Шацкого» или Музфонд – «домом купца Мазурина», нашу двадцать пятую поликлинику – Снегиревкой… Новые дома по-новому: «морфлотовский дом», «вавиловский дом…»
5 В роскошном «Метрополе»
Впрочем, фонтаны бывают не только на улицах и площадях. Устраивают их и в закрытых помещениях. Один из таких фонтанов был устроен в ресторане гостиницы «Метрополь» и был знаменит среди московской элиты.
О нем писала в мемуарах знаменитая актриса Татьяна Окуневская: «Народу! Говор, смех, запах тонких духов и действительно роскошный «Метрополь»: огромное пространство, в котором музыка звенит и разливается; где-то в небе стеклянный потолок, сияющий паркет, в центре знаменитый фонтан, искрящийся блестками. Знаменит он тем, что у него низкий барьер, и частенько, сильно набравшись, под влиянием Бахуса, в него падают джентльмены и даже дамы. Зрелище веселое, шумное, когда под хохот зала ошалевшего пловца в вечернем туалете вылавливают и вытаскивают на паркет; во время танцев гаснет свет и включается огромный серебристый шар, который, крутясь, все превращает в блестки».
Упоминал тот фонтан и Михаил Булгаков. Он писал в «Театральном романе»: «Существуют такие молодые люди, и вы их, конечно, встречали в Москве. Эти молодые люди бывают в редакциях журналов в момент выхода номера, но они не писатели. Они видны бывают на всех генеральных репетициях, во всех театрах, хотя они и не актеры, они бывают на выставках художников, но сами не пишут. Оперных примадонн они называют не по фамилиям, а по имени и отчеству, по имени же и отчеству называют лиц, занимающих ответственные должности, хотя с ними лично и не знакомы. В Большом театре на премьере они, протискиваясь между седьмым и восьмым рядами, машут приветливо ручкой кому-то в бельэтаже, в «Метрополе» они сидят за столиком у самого фонтана, и разноцветные лампочки освещают их штаны с раструбами».
Но подобные сооружения были скорее исключением из правила. Все-таки фонтаны чаще ставили на свежем воздухе. Фонтаны в помещении – все же блажь.
Алексей Митрофанов
Источник: Правительство Москвы. Еженедельная городская деловая газета «Московская перспектива»