Как никакой другой вид изобразительного искусства скульптура близка архитектуре. Оба вида трехмерны и в создании художественного образа участвуют свет и тень. Даже материал, когда речь идет о скульптуре из камня, может быть тем же. Имеются также скульптуры, совпадающие по размерам с архитектурными сооружениями, например Сфинкс в Гизе, колоссальный бронзовый Будда в Камакуре (Япония) или статуя Свободы в Нью-Йоркском порту. Созданные специально для зданий и органично связанные с ними произведения носят названия архитектурной пластики, хотя, конечно, каменная скульптура и пластика из металла, бетона или гипса отличаются друг от друга. Архитектурная пластика только в редких случаях служит просто декорацией, чаще всего она наглядно выражает смысл и цель сооружения и таким образом придает дополнительную выразительность постройке.
Ни один из предметов не подходит для этой цели больше и не привлекает скульптора сильнее, чем фигура человека, его образ, тело, пластика. Фигуры зверей тоже были и остаются предметом архитектурной пластики. Свидетельством чему — романский портал со львами и Кенигслуттер и квадриги на Бранденбургских воротах в Берлине и на здании Оперы в Дрездене. Сюда же относятся и такие сказочные животные и птицы, как грифы, химеры и сфинксы. Формы изображения людей в рамках архитектурной пластики вообще разнообразны. Они простираются от головных портретов в медальонах и более или менее гротескных масок, как, например, голова Медузы, до бюстов и фигур в полный рост, изображающих одетое и обнаженное тело человека, подчас огромного размера. Сидящие колоссальные фигуры египетского скального храма Абу-Симбел имеют высоту 20 м.
Отдельный человек или группа людей представлены на зданиях или около них в различных действиях и положениях. При этом используются различные виды скульптуры, в том числе рельефные изображения, скульптура в нишах и круглая скульптура. В некоторых случаях статуи принимают на себя и функции несущего архитектурного элемента. Кариатиды спокойно и величаво подпирают своими головами антаблемент. Атланты и гиганты несут свою тяжесть на плечах или руках, при этом кажется, что масса портальных завершений, балконов или маршей террас их почти раздавливает. Гермами-кариатидами или просто гермами называются несущие скульптуры, нижняя часть тела которых переходит в суживающуюся книзу пилястру.
В среднеевропейской архитектуре скульптура достигла в XIII в. своего первого расцвета, изображая религиозные сцены, фигуры святых и ктиторов. Например, качество скульптур ктиторов в Наумбургском соборе превосходно. 500 скульптур, по большей части превышающих рост человека, украшает западный портал собора в Реймсе; 1800 статуй первоначально входили в декорацию собора в Шартре. Выдающемуся художественному гению прошлого Микеланджело мы обязаны скульптурами гробницы Медичи в Новой ризнице флорентийского собора Сан Лоренцо. Характерным для периода после 1500 г. была смена религиозных мотивов антично-мифологическими и изображениями властителей. Обе темы весьма тесно переплелись в период барокко. Скульптуры Марса, Зевса или Геркулеса часто следует понимать как аллегорию власти князя или короля. Часто властители изображались в римских тогах.
К чисто архитектурной пластике, празднующей свой триумф в дрезденском Цвингере или замке Сан-Суси, добавились садовые скульптуры и скульптуры, украшающие фонтаны. Внутренне и неразрывно связанная с архитектурой скульптура XVIII в. попала в период классицизма в некоторую изоляцию. Заимствованные из античности рельефы, фигуры и упряжки лошадей казались иногда лишь декоративным дополнением и менее всего органичной архитектурной деталью.
Эта дистанция между скульптурой и зданием еще более выросла в XX в. вследствие противоречий между художественным произведением и массовым промышленным продуктом — зданием. Однако целью современного архитектурного творчества является сохранение новых и хорошо зарекомендовавших себя старых форм связанного с архитектурой искусства и использование их для придания большей эмоциональности окружающей нас архитектурной среде.
Шмалькальден (округ Зуль), так называемая «голова зодчего» на контрфорсе алтаря городской церкви св. Георга. Этот портрет появился после 1437 г. в фальшивом оконном люке с оконными ставнями, обитыми железом. Можно предположить, что архитектор изобразил себя в период расцвета.