Мы шагаем по Москве
Лучшему фильму о столице – 55 лет
Георгий Данелия не только великолепный режиссер, по первому образованию он архитектор, а еще Данелия — талантливый литератор. В своей книге «Безбилетный пассажир» Георгий Николаевич ярко и образно описывает эпизоды из своей жизни. С большим юмором вспоминает он и о том, как снимался фильм «Я шагаю по Москве».
Цветок на окне
В Московском архитектурном я учился без особых провалов и достижений. Но рад, что окончил Архитектурный, мне там было интересно. Лекции читали замечательные профессора и было много симпатичных, талантливых ребят.
В нашей группе было два мастера – Юрий Николаевич Шевердяев и Михаил Федорович Оленев. Шевердяев – элегантный, спортивный, ведущий архитектор (по его проекту построен кинотеатр «Пушкинский», где прошли все премьеры моих фильмов. (Кинотеатр открылся премьерой фильма «Я шагаю по Москве». – Прим редактора)– был очень занят и появлялся у нас нечасто. А Оленев – скромный, похожий на сельского учителя, – был все время с нами.
Михаил Федорович Оленев был очень болен, и мы старались не задерживать его долго у своих подрамников, чтобы он не уставал. Но он все равно каждый раз засиживался с нами допоздна – увлекался. Он накладывал на чертеж кальку, брал свой любимый мягкий цанговый карандаш «Кохинор 6В», думал, а потом по кальке правил проект… А потом рисовал возле здания для масштаба что-нибудь забавное: бородатого старика на самокате, пожарного на качелях, афишную тумбу, на которую задрала ногу собачка… Мне, когда я проектировал южный вокзал, он нарисовал шарманщика на перроне, а в небе – глазастый вертолет, с которого спрыгнул парашютист в железнодорожной форме…
…Михаил Федорович умер. Гроб стоял в институте, в большой пустой комнате. Ночью мы с моими друзьями Олегом Жагаром и Димой Жабицким, как это положено, дежурили у гроба. На стене висела картина Михаила Федоровича: открытое окно, на подоконнике глиняный горшок, в горшке – цветок, за окном ровное небо. Все скупо и просто… Но там, за окном, было столько воздуха и столько радости, что я заплакал.
Брызги шампанского
Пришел Гена Шпаликов, принес бутылку шампанского в авоське и сказал, что придумал для меня классный сценарий. И рассказал:
— Дождь, посреди улицы идет девушка босиком, туфли в руках. Появляется парень на велосипеде, медленно едет за девушкой. Парень держит над девушкой зонтик, она уворачивается, а он все едет за ней и улыбается… Нравится?
— И что дальше?
— А дальше придумаем.
Гена поставил на стол бутылку шампанского, достал из серванта бокалы. Шампанское было теплым, и когда Гена открывал, полбутылки вылилось на свежевыкрашенную клеевой краской стену.
— Хорошая примета! — обрадовался Гена.
Но мама, когда увидела пятно на стене, не очень обрадовалась. Два дня назад у нас закончился ремонт, который длился три месяца.
А через полтора года, после премьеры фильма в Доме кино, мама сказала, что не против, чтобы Гена забрызгал шампанским и другую стену, если будет такой же результат.
В прошлом году меня познакомили с французским продюсером. Он поинтересовался, какие фильмы я снимал. Переводчик перечислил. Среди прочих назвал и «Я шагаю по Москве».
— Это не тот фильм, где идет девушка под дождем, а за ней едет велосипедист?
Сорок лет прошло с тех пор, как фильм показывали во Франции, а он запомнил именно то, с чего все началось…
Между прочим. В этой сцене снимались три девушки. Две блондинки, а третья — журналистка. В субботу снимали общий план — идет светловолосая девушка, за ней едет велосипедист с зонтиком. В понедельник светловолосая стройная девушка на съемку не явилась. Ассистенты ринулись во ВГИК и привезли другую, тоже светловолосую и стройную. Сняли крупный план. Но оказалось, что у нее экзамен и ей надо уходить. И пришлось снимать босые ноги корреспондентки «Известий», которая терпеливо ждала, пока мы освободимся, чтобы взять интервью.
Мы со своим сценарием застряли в начале пути — на худсовете объединения. Полгода мы с Геной уточняли мысль, прочерчивали сюжет, разрабатывали характеры, а на худсовете объединения сценарий все не принимали и не принимали. Мне это надоело, и я, нарушив субординацию, отнес сценарий Баскакову:
— Прочитайте и скажите, стоит дальше работать или бросить.
Баскаков читать не стал. Спросил:
— Без фиги в кармане?
— Без.
— Слово?
— Слово.
И Баскаков велел фильм запустить.
Этот фильм снимали легко, быстро и весело. И нам нравилось то, что мы делаем. И материал всем нам нравился. Мне приятно было находиться в компании Кольки, Алены, Володи и Саши и во время съемок, и после, когда я вечером дома продумывал план следующего дня…
Но когда показали материал худсовету объединения, там опять сказали:
— Непонятно, о чем фильм.
— О хороших людях.
Из книги «Безбилетный пассажир»
КРЫЛАТЫЕ ФРАЗЫ ИЗ ФИЛЬМА
Любовь? Эгоизм – и все!
– Вы нам посоветуйте, что невесте купить, а то мы ничего не можем придумать.
– Квартиру.
– А ты слышал, что если можешь не писать – не пиши?
– Я могу и не писать. А вам что, не понравилось?
– Нравится девочке, а литература –
это искусство.
– А ему и прическа такая идет. Типичный
уголовник.
– Свет, ты меня любишь? Что «да»? «Да» – да или «да» – нет?
– Псих он. Ну ничего, в армии его к дисциплине приучат!
– Я думал, ты мне друг, а ты мне,
рубашку порвал!
– Молодой человек, ты чего кричишь?
– Я пою.
Никита Михалков:
«Пропал мальчик: по ночам стаканами водку пьет»
Для Никиты Михалкова это была первая роль в кино. Он только окончил школу, ему было 17. Поэтому ставку ему дали как начинающему неопытному актеру – 8 рублей за смену. А старший брат Андрон, говорят, подучил – скажи, мол, что буду сниматься только за 25, как и остальные главные герои, но остальные-то – Локтев, Стеблов, Польских – были уже студентами театральных училищ, и это были у них уже не первые роли в кино, не главные, но не первые. Никита заявил протест и чуть не вылетел из картины. Данелия строго сказал: «Будем снимать тогда другого актера». Никита якобы даже расплакался, но тут же согласился остаться за прежний гонорар. После съемок одного из эпизодов, когда Данелии пришлось лично поливать асфальт водой из шланга, он боялся заболеть – так замерз. Надо было быстрее ехать домой лечиться, но он обещал еще завезти Никиту Михалкова к отцу на улицу Воровского. Данелия рассказывает: «Тут помогла бы водка, но, как назло, все магазины были закрыты – четверть двенадцатого. Я прошу Никиту: «Никита, вынеси мне грамм сто водки, а то я простужусь». Самому в такое позднее время заходить в дом и просить водку было неудобно. Никита вынес мне полный стакан. А потом его папа, Сергей Владимирович Михалков, говорит: «Ты соображаешь, что ты делаешь? У меня инфаркт мог быть! Лежу, засыпаю – вдруг открывается дверь, на цыпочках входит мой ребенок, открывает бар, достает водку, наливает полный стакан и на цыпочках уходит. И я в ужасе – пропал мальчик: по ночам стаканами водку пьет».
Евгений Стеблов:
«Камертон моей судьбы»
В этой картине мы впервые сыграли героев нашего возраста, до нас наших ровесников всегда играли артисты, которые были старше. Можно ли назвать этих ребят героями того времени? В эстетическом смысле – да, в социальном – вряд ли. Это не социальная картина, это скорее один из первых импрессионистских фильмов, фильм-настроение, поэтому он так долго и живет. Ведь импрессионистов можно только ощущать или чувствовать. Нас очень хвалили, когда фильм вышел, но я не понимал, что такого особенного мы сделали? А потом, когда уже прошло много лет и я выступал на одной из встреч со зрителями, я вдруг увидел картину глазами зрителя и до меня дошло, что я хорошо сработал. Потому что до этого я воспринимал ее только изнутри.
Мы не понимали тогда и всей значимости Гены Шпаликова, а он же так поэтично и талантливо выразил время. Я бы тоже именно так сказал об этом времени, но у меня нет такого поэтического дарования. Для меня это была первая главная роль, но она стала камертоном моей киносудьбы. Я попал не просто в кино, а в свое кино и даже не представлял, насколько мне все это близко – и визуальный мир оператора Вадима Юсова, и музыкальный – композитора Андрея Петрова, и поэтический мир сценариста и автора песни Гены Шпаликова. И каждое новое поколение пытается снять что-то подобное, но не получается. Даже сам Данелия как-то сказал: «Все свои фильмы я бы снял еще раз, кроме этого».
ПОДЗЕМНЫЙ ПАВИЛЬОН «МОСФИЛЬМА»
Метро, как никакой другой вид городского транспорта, передавал в те годы темпы развития столицы. Кадрами метро фильм начинается и в метро заканчивается, да и главный герой фильма Коля, сыгранный молодым Никитой Михалковым, –метростроевец. Название картины и титры проходят на фоне строительства тоннеля станции метро «Волгоградский проспект», открытой 31 декабря 1966 года вместе с еще несколькими станциями на новой линии «Таганская» – «Ждановская» (ныне «Выхино»). В Московском метро стало 82 станции. Финальная сцена картины снималась на станции «Университет», где другой герой, Володя (Александр Локтев), садился в вагон и уезжал в оборотный тупик. Дело в том, что в 1963 году, когда фильм еще снимался, «Университет» была последней станцией на Сокольнической линии. Но 30 декабря 1963 года – еще до выхода картины на экраны – ветка была продлена до станции «Юго-Западная». Поэтому зрители премьерного показа уже не удивлялись, куда это поехал герой нового времени.
Николай Немоляев,
заслуженный деятель искусств, коллега и друг кинооператора Вадима Юсова:
В этом удивительном фильме, казалось бы, нет особых событий, нет баррикад, нет борьбы, трагедий, но весь он пронизан искренней теплотой и добротой, желанием жить, помогать людям, не давая назидательных поучений. Ведь после войны мы много лет снимали только фильмы о борьбе, о героизме, о подвигах, страна была состоянии словно сжатая судорогой, и вдруг – этот легкий, просто невесомый, расслабляющий фильм. Мне кажется, он буквально ознаменовал собой новую эпоху, как в свое время фильм Карена Шахназарова «Курьер», где я был оператором, который тоже стал знаковым для своего времени. Но в отличие от «Курьера» – фильма разрушающего, а главный герой там – абсолютно деконструктивный, «Я шагаю по Москве» – картина, созидающая во всем: от главного героя до образа Москвы – чистой, свежей, будто умытой после дождя. И я считаю, во многом это заслуга оператора Вадима Юсова. Он создал такие образы, которые как бы вовсе не входят в сюжет, но дают ощущение весны, тепла. Это эпизод с зонтиком, который парень на велосипеде держит над девушкой. Это лодка с гребцами, словно вырывающаяся из оков через решетку моста, что создает ощущение прорыва, свободы. У Юсова получились потрясающие кадры с панорамами Москвы сверху. Ведь изображение в картине – это та информация, которую доносит до зрителя именно оператор, и неважно, кто придумал сцену – режиссер или сценарист.
Александр Яковлев,
фотокорреспондент ТАСС, член Союза журналистов Москвы:
Картина «Я шагаю по Москве» – это вообще символ моей молодости. Он для меня как машина времени, на которой я люблю возвращаться в свою молодость.
В 1968 году мне было 16 лет. Там и районы «мои» все показаны – Малая Бронная, Патриаршие пруды. И я помню, как-то мы сидели с компанией у особняка Шехтеля. Это было через год после выхода фильма. И вдруг мимо нас идут Михалков со Стебловым, такие веселые, такие красивые, в модных нейлоновых рубашках. Идут и смеются, а мы затаив дыхание провожаем их взглядом. И было ощущение какой-то великой причастности… Ведь, собственно, они никакие не герои, они самые обыкновенные простые ребята, такие же, как я…
И порой, когда от теленовостей становится тошно, я пересматриваю этот фильм – и становится легче.
Сергей Мельников,
москвовед, генеральный директор АО «Редакция газеты «Московская перспектива»:
У каждого человека есть культурообразующие составляющие, которые формируют его мировоззрение. В этот ряд входит в том числе и кинематограф. Один из моих любимых фильмов – это «Я шагаю по Москве» Георгия Данелии. Там показана Москва, какой я ее не знал, но хотел бы ее видеть именно такой. И всем своим приезжим друзьям я бы посоветовал посмотреть этот фильм, чтобы понять мой родной город. Мне, родившемуся в центре столицы, отрадно видеть локации этого фильма, такие как Чистопрудный бульвар, Патриаршие пруды, Садовое кольцо. Мне кажется, что интерес к фильму сохраняется именно потому, что все виды Москвы, включая еще и арбатские переулки, и парк Горького, показаны очень детально. Москва показана широко открытыми глазами приезжего сибиряка Володи (Алексея Локтева) и в то же время ироничными глазами коренного москвича Коли (Никиты Михалкова). А все фразы и монологи из картины, ставшие цитатами, для людей, которые здесь родились, – это своеобразные коды, помогающие москвичам найти друг друга. Несмотря на то что Данелия показывает «правду характеров» (как говорит полотер – герой Владимира Басова), он никого не обижает, и в иронии фильма скрыто очень много смысла, который и сейчас не потерял свою актуальность. Важно, что наравне с актерами Стебловым, Михалковым и Локтевым Москва – это такой же главный герой фильма.
Наталья Журавлева