Как Россия чуть не колонизировала Новую Гвинею

Почти 15 лет известный российский путешественник Миклухо-Маклай добивался от создания базы Тихоокеанского флота России на островах юга Тихого океана. Правительство отказалось создавать такую военно-морскую базу, но путешественник не успокоился и приступил к осуществлению другого проекта – создания частной русской колонии в Новой , в связи с чем затеял обширную переписку, в частности и с .

Как Россия чуть не колонизировала Новую Гвинею

Видео дня

Обеспечить переселенцев землей не составило бы труда. Между враждующими деревнями находились буферные территории – местные жители не возделывали их, опасаясь набегов, и, таким образом, не стали бы противиться их заселению. Одновременно русские крестьяне продемонстрировали бы папуасам более высокую технику возделывания земли и сельскохозяйственных работ.

Русским крестьянам все это было бы не в тягость, поскольку местная природа была гораздо щедрее той, к которой они привыкли: «Всякая трудящаяся рука будет иметь не только достаточную, но и изобильную пищу. Помимо земледелия и богатой рыбной ловли одна получасовая охота дает достаточное на сутки пропитание. Во всяком случае, найдется применение и свободному капиталу, и ремеслу, и простой рабочей силе, была бы лишь охота работать и вести порядочную жизнь».

В то же время русские колонисты принесут с собой и более развитую, но в чем-то весьма близкую политическую культуру — общину, общий сход, старшину. Вечно эксплуатируемые крестьяне смогут, наконец, насладиться плодами своего труда – всю чистую прибыль Миклухо-Маклай предполагал делить между колонистами соразмерно их положению и вкладу; туземцы получат простой способ приобщиться к достижениям цивилизации, одним словом, идеальный план.

В построениях Миклухо-Маклая не сложно заметить влияние утопического социализма и, в частности, знаменитого романа Чернышевского «Что делать?». По воспоминаниям брата ученого, роман произвел на молодого Миклухо-Маклая неизгладимое впечатление: свой экземпляр он испещрил заметками и несколько лет не расставался с книгой. Проект русской колонии отчасти напоминал мастерскую Веры Павловны, где каждый участник вкладывался в общее дело, а взамен получал все, что нужно для прекрасной жизни.

Но сколь бы утопическими ни были идеи, вдохновившие Миклухо-Маклая, к их воплощению он подошел как настоящий ученый и для начала тщательно изучил опыт переселенцев на . В середине XIX века французское правительство стало заселять этот тропический остров в Тихом океане осужденными преступниками, в частности бывшими участниками революционной Парижской коммуны. Обустройство быта и адаптацию к климату переселенцы описывали в статьях и книгах, и их опыт демонстрировал, что европейский человек вполне в состоянии благополучно жить и работать на островах Тихого океана. Получив подтверждение тому, что предприятие теоретически осуществимо, Миклухо-Маклай приступил к действию.

27 июня 1886 г. он опубликовал в газете «Новости и биржевая газета» короткое объявление: «Желающие поселиться или заняться какою-нибудь деятельностью на Берегу Маклая в Новой Гвинее или на некоторых других островах Тихого океана могут обратиться ко мне письменно или лично по моем приезде в ». Для начала он планировал набрать десять добровольцев, которые отправятся с ним на Новую Гвинею, наладят отношения с папуасами и начнут там обустраивать быт, но эффект превзошел все ожидания.

Он получал десятки писем в день, к нему приходили толпы посетителей, чтобы получить разъяснения и записаться добровольцами. Среди них были люди всех слоев: студенты, рабочие, священнослужители, обедневшие аристократы, офицеры, врачи, крестьяне. Все они хотели вырваться из России, чтобы попробовать заново построить свою жизнь.

В России наступала пора реакции: крестьянам запретили выходить из общины, университетские автономии были ликвидированы, контроль над школами закрепили за Синодом, земства оказались под контролем власти. От духа реформ не осталось и следа, и в этих условиях образ фантастического острова, на котором всегда тепло, почти не нужно прикладывать усилий для хорошего урожая и живут дружелюбные папуасы под руководством прославленного ученого, манил свободой и благополучием.

Мечту о Новой Гвинее красочно описывал популярный либеральный журналист Василий Модестов: «Эти люди сохранили веру в прогресс человечества, в наступление лучших времен, хотя бы в отдаленном будущем. Переселенцы смогут завести у себя такое общинное устройство, какое они сочтут для себя наиболее удобным. Они могут завести у себя русский сельский мир. Могут, если сумеют, осуществить в Южном полушарии идеальную республику Платона, могут испробовать суровой жизни в фаланстерах Фурье, никто им во вкусах перечить не станет. На острове они совершенно свободны».

Повальное увлечение идеей переселения на Новую Гвинею довольно быстро стало поводом для издевательств. Журнал «Стрекоза» иронизировал: «В Новой Гвинее открывают новый рай, там вас ожидает чудесный климат, бананы, кукуруза, тарантулы, папуасы, змеи, бесплатные морские купания». Сатирические журналы «Шут» и «Будильник» окрестили ученого Маклаем I и Его Благородием Миклухо-Маклаем, новым тихоокеанским помещиком, а Новую Гвинею – Макландией.

Влиятельная праворадикальная газета «Новое время» от шуток переходила к угрозам: «Маклай должен бы знать о законе, установившем серьезную уголовную ответственность за склонение русских подданных к эмиграции!», а также советовала ученому обратиться к немецкому опыту колонизации, а не придумывать подозрительных идиллий. Самих добровольцев, однако, эти насмешки не беспокоили: они с минуты на минуту ждали разрешения на выезд.

Но напрасно. Не помогло даже то, что Миклухо-Маклай «бомбил» письмами о поддержке его проекта правительством всю верхушку российского истеблишмента. Так, однажды он написал великому князю Алексею Александровичу: «Если бы русское правительство нашло более удобным приобрести острова свободные, никем пока не занятые, без всяких договоров и дипломатических соглашений, даром или за ничтожное вознаграждение от туземных жителей – полноправных владельцев, то следует, не теряя времени и немедленно, командировать для этой цели одно из военных судов, находящихся ныне в Тихом океане.

Во время пребывания моего в Ливапреле месяце Его Превосходительство г-н управляющий Морским министерством нашел возможным для выполнения моих планов относительно основания русской колонии в Тихом океане предоставить мне одну из шкун, взятых русскими военными судами как «призы» на берегах Камчатки. К сожалению, однако же, из полученной мною справки из Владивостока оказывается, что «все сколько-нибудь годные шкуны проданы с аукциона, подходящего ничего нет». Ввиду этого я желал бы знать, могу ли я надеяться получить со временем одно из судов, которые наши крейсера, вероятно, не замедлят забрать как «призы» по русским прибрежьям Северного Тихого океана?»

Другое письмо было отправлено Александру III: «Ваше Императорское Величество Всемилостивейший Государь, желая моим знанием тех местностей и многолетним опытом жизни в той части света принести пользу нашему Отечеству, я всеподданнейше прошу вторично Ваше Императорское Величество разрешить мне основать русскую колонию в Тихом океане».

Встретившись с путешественником и прочитав его письма, по совету министра иностранных дел Гирса Александр III решил учредить Особый комитет для рассмотрения предложений Миклухо-Маклая по созданию русской колонии на одном из островов юга Тихого океана. Император приказал заняться этим делом вице-адмиралу Н. М. Чихачеву, однако министр Гирс предложил увязать вопрос о посылке судна с решениями Особого комитета. Отправка судна была отложена.

Вечером 9 октября 1886 г. на квартире Гирса было проведено секретное заседание комитета, на котором, заслушав Маклая, попросили его на время решения удалиться. Решение было предсказуемо

«19 декабря 1886 г. По докладе государю императору сообщенного мне вашим превосходительством заключения по предложениям путешественника Миклухо-Маклая, так же как и мнений министров внутренних дел, финансов и военного, единогласно присоединившихся ко мнению Особого комитета, Его Императорскому Величеству благоугодно было начертать на всеподданейшей докладной записке моей нижеследующие слова: «Считать это дело окончательно оконченным. Миклухо-Маклаю – отказать», – констатировал мидовец Гирс военному министру России Шестакову, одновременно сообщив сие известие и Миклухо-Маклаю, который не преминул ответить: «H. K. Гирсу. Декабрь 1886 г. СПБ. Ваше Высокопревосходительство милостивый государь Николай Карлович, я получил письмо Вашего Высокопревосходительства от декабря 18-го этого года за 9554, сообщающее мне, что 9-го сего декабря Государю Императору благоугодно было утвердить заключение комитета из представителей министров иностранных дел, внутренних дел, морского, финансов и военного и повелел отказать мне в моем ходатайстве об основании русской колонии на островах Тихого океана».

После этого Маклай резко сдал, его здоровье ухудшилось, и, медленно угасая, он скоро скончался. С ним навсегда ушла и идея иметь России какой-нибудь остров на юге Тихого океана и заселить его счастливыми колонистами.

Юрий УФИМЦЕВ