«Нам денег не надо, работу давай»: Почему владивостокский парень пошел на «расстрельную» должность и не боится проклятия Черепкова, почему с дорогами беда, ругается ли мэр за рулем, считает ли себя чиновником и какими достижениями гордится, какой наказ мэру дала мама, как у незлого начальника уже уволилось 30 человек и что Шестаков задумал для Владивостока – обо всем этом глава города рассказал в интервью ИА DEITA.RU. Ранним субботним утром мы садимся в ярко-синий RAV4, мэр за рулем, «по гражданке», бодр и весел, едем, заодно и поговорим. — Доброе утро, Константин Владимирович, а почему не «Мерседес», не «Лексус» или какой-нибудь «Ленд Крузер 300»? — Во-первых, мне очень понравилась машина, во-вторых, я человек очень практичный, для меня соотношение цена-качество тоже очень существенно. Ну а тут машина хорошая, у меня два ребенка, две собаки. Конечно, для большой семьи больше подошел бы какой-нибудь «Альфард», но это такая история будущего. — Как две собаки? — Да, у меня две собаки. Лапа и Лёва. Лапа — это найденыш, а Лёва – лабрадор. Лёву мы покупали, когда родился сын, чтобы у детей была ответственность за кого-то, а потом в один прекрасный новогодний праздник мы вечером приехали домой, и к нам выбежал маленький щенок, дворняжка. Она просилась домой, спасите-помогите, и я понял, что ничего другого мы сделать не можем. Я отдал ее в клинику, чтобы привели в порядок, и дней через 10 у меня появился новый питомец – Лапа. — Как его воспринял лабрадор? — Нормально, это одна из лучших собак для семьи, он очень взвешенный, с серьезным характером, и поиграть может, и никогда не огрызнётся. Не помню такой ситуации, чтоб он какое-то недовольство высказал по отношению к детям. Ну а дети — это все-таки взрыв: и за хвост, и за ухо, и за щеку потрепать. Лабрадор Лёва стоически переносит все эти невзгоды. Детей очень любит и с большим пониманием к ним относится. — Так вот почему одним из первых ваших решений было создание, наконец, приюта для бездомных животных во Владивостоке. — Да, я абсолютный собачник, для меня эта тема очень близка. Я бы хотел, чтобы постепенно, понимаю, что не сразу, но история с тем, чтобы взять собаку к себе домой, не была чем-то экстравагантным, и не требовалось бы так много усилий, чтобы убедить людей, что это неплохо, что это безопасно, что в приютах мы проводим диагностику. И когда ты приходишь выбирать себе друга и члена семьи, это уже твое личное решение без каких-либо подводных камней. Мы сделаем всё: оценим текущее здоровье, посмотрим его характер. Потому что, например, найдёныш Лапа, которая теперь живет у меня, это абсолютный антипод лабрадору — это ракета, это врыв, я даже сегодня чуть было не опоздал на нашу встречу, потому что пошел с Лёвой гулять на улицу, а Лапу оставил дома, и она мелко-мелко разорвала рулон салфеток. Пока собрал всё, пока рассказал, что так себя вести не надо… Но это бесполезно, конечно. Она либо со всеми, либо страшная, смертельная обида. — Ну что, поехали? Часто ездите за рулем сами? — Во внерабочие дни всегда, я получаю от этого большое удовольствие — У вас большой стаж вождения? — Права я получил в 2005 году. — Скажите, а как большинство российских водителей, вы ругаетесь за рулем? Ну, типа — «Куда ты едешь!» — Вообще я достаточно спокойный, такого запроса, как ругаться за рулем, у меня нет. Особенно когда я вижу, что происходит что-то очень активное, я наоборот: проезжай давай. Я видел столько ситуаций за рулем, я же владивостокский парень. Сколько джигитов пролетает на красный свет или начинает играть в шашечки на дороге, их проще пропустить, чем создать себе огромную головную боль в такие нечастые выходные, которые у нас бывают. — Ну а как же не ругаться, глядя на владивостокские дороги? — С дорогами беда, да, согласен. — Ну, а самые плохие дороги, по мнению мэра и водителя, где во Владивостоке? — Первомайка. По-честному, Первомайка. Во-первых, не нужно быть мэром, чтобы оценить дороги Владивостока. После последних моих поездок по городу понял: самые худшие из них в Первомайском районе. Понятно, что будет масса иных мнений. Но я попытался бы быть более-менее взвешенным и посмотреть, куда действительно стоит прилагать экстра-усилия, для того чтобы стало лучше сейчас. Сейчас мы едем с вами по Алеутской и видим, что люки провалены. Это наша работа ближайших дней, мы должны привести их быстро в порядок. Но если у нас центральные дороги в таком состоянии, то ни для кого не секрет, что дороги районные в еще более печальном. И здесь нет каких-то волшебных решений, это большая системная работа. По щелчку дороги вдруг хорошими не станут. В этом году очень часто в соцсетях у меня было два запроса: сделайте дороги и второй – а зачем вы делаете дороги, мы же на море выезжаем. Мы стараемся, конечно, перейти в формат работы в ночное время, но для этого должны быть такие ударные темпы, не всегда получается. Смотрите, сейчас мы с вами проезжаем несколько мест, где будут несколько мест, где будут реализованы творческие проекты городской команды. Город оживает. Мне, конечно, хотелось бы, чтобы у каждого была возможность для творческой реализации в городе. Таких проектов у нас уже — пальцев двух рук не хватит. — То, что город меняется к лучшему, видно, даже подпорки вот массово стали делать, смотрю. — Когда мы идем по центральному маршруту, да и по любой из дорог в городе, хочется видеть, что хозяин в городе есть. Это очень важно. Это был, наверно, один из моих личных запросов, когда я принимал решение о том, чтобы пойти на должность главы города. Хочется сделать город лучше. Мы же всегда склонны критиковать предшественников, мол, предыдущий мэр сделал что-то не так, ну, внутренне у каждого это есть. А сейчас есть хорошая возможность сделать лучше. Вот собрал волю в кулак и делай самостоятельно. А там уже посмотрим на тебя, какие достижения будут у тебя. Есть возможность проверить себя «в бою». — Мы тоже думаем, что теперь у города есть хозяин. — Смею надеяться. — Константин Владимирович, но должность мэра считается «расстрельной», почему решились на этот шаг? Что вы думаете вообще о проклятье Черепкова? Говорят, что когда его выносили из мэрии, он проклял это кресло. — На эту тему много мифов. Насколько я знаю, его слова были такие: если на эту должность придет человек с алчными мыслями или желанием обогатиться, то путь у него только один. Такое проклятие существует. От слова совсем нестрашно и даже мыслей на эту тему у меня нет. У меня совершенно другие задачи. Мне очень хочется за понятный период в пять лет сделать город чистым, красивым и идти дальше. Я не знаю, пойду ли я на выборы через пять лет, но сейчас у меня задача простая и понятная. Поэтому не страшны мне проклятия Черепкова. — Как к вашему решению стать мэром Владивостока отнеслась ваша семья? Что сказали мама, жена, дети? — Это было очень волнительно. Причем всем. И по понятным причинам маме. Для мамы любые такие изменения – это, безусловно, и вопрос гордости, и, конечно, волнения. — Какой наказ получили от мамы? — Я уже рассказывал об этом: «Сыночка, только не бордюры!» — А жена, дети как отнеслись к вашему решению? — Меня и так дома не было практически постоянно, когда я был зампредом, потому что совсем изменился рабочий график и пропали отпуска и выходные. А здесь они пропали от слова совсем. Теперь выходных нет, а запрос от семьи – все-таки видеть друг друга. Вот недавно, когда был день Военно-морского флота, проснулся сын, вышел в коридор, а я уже собирался на участие в параде в Золотом Роге. И он на меня так посмотрел и сказал: «Ты же мне обещал, что, хотя бы один день в неделю ты будешь со мной!» Разревелся и ушел… Я понимаю, что не могу его взять с собой на это мероприятие, и сейчас в принципе не стоит брать с собой детвору на массовые мероприятия. Но я стараюсь их на выходные привлекать с собой в работу. Поэтому мои выезды с проверками, как минимум, в скверы, парки, они точно могут быть объединены с прогулкой с детьми. — У вас действительно большой опыт работы на руководящих должностях. Считаете ли вы себя чиновником? - Я государственный служащий. Я служу людям, мне это нравится. Я понимаю, что могу это делать хорошо. Мне кажется, что я, опять же, судить не мне, а жителям, когда о текущей работе говорим, но я отдаю себя фактически без остатка. Я системный. Я точно понимаю, что нужно делать, как найти средства, чтобы реализовать мечты. И я умею мечтать, что тоже немаловажно для руководителя – уметь видеть большое, а не только ямы или порывы. — А как вы выбирали профессию? — Первое мое высшее образование — мировая экономика. Потом, когда я принимал решение, исходя из нужд своей дальнейшей карьеры, я пошел на юридический, здесь, в ДВФУ. Прям любопытно мне было, прям мое. Мне это направление по душе. — А кем хотели быть в детстве? — Подводником. У меня семья поделилась на два лагеря: все девочки в семье медработники, а все мужчины – военные, причем подводники. Я единственный и Юля, моя жена, юристы, я еще и профессиональный госслужащий. — Не пошли по семейным стопам? — Нет, хотя, мне кажется, что военным я был бы неплохим. У меня были очень хорошие примеры в жизни. Я через всю свою жизнь пронес пример своего деда, капитана второго ранга, командира подводной лодки Счасного Леокадия Николаевича, постоянно свои шаги сравниваю с тем, как он бы поступил. Он – квинтэссенция правильных мужских решений, мужских поступков, товарищества, это все прививал мне он. — А куда мы сейчас едем? — Едем на Третью Рабочую, я хотел показать несколько площадок, где мы хотим создать скверы или даже парк. Посмотрим, как у нас получится это запроектировать. Но такой запрос у жителей микрорайона точно есть. Недалеко у нас находится парк Нагорный. Но, тем не менее, Третья Рабочая и Шилкинская — это не одно и то же. Поэтому покажу и расскажу о тех планах, которые у нас есть по той территории. — Константин Владимирович, мы выяснили, что вы не ругаетесь за рулем, но мы знаем, что вы часто комментируете за рулем всё, что видите вокруг теперь уже с позиции высокой должности мэра. — Да, это такая быстрая профдеформация у меня. Я еду, я вижу, вот, смотри, по левую руку – засохшее дерево, я точно говорю, что по итогам нашей сегодняшней поездки наметил таких штук пять, чтобы их убрали. К сожалению, ледяной дождь ноября прошлого года принес большие разрушения нашему городу, в том числе в вопросах озеленения. Нам есть, куда стремиться, нам есть, что восстанавливать, причем не один год. — Вы уже запустили интересный опросник, каким быть Владивостоку, действительно интересная анкета, как и то, что вы советуетесь с людьми. Иметь видение, картину будущего очень важно, вы правы. Каким, по-вашему, должен быть Владивосток? — Опять же, это общие слова, но запрос ровно на это – город должен быть комфортным с точки зрения общественных пространств, с точки зрения пешеходных связей. А у нас все-таки, как ни крути, наверное, всегда будет спор «автомобилисты & пешеходы». Я понимаю, как пешеход, в том числе, что перекос в инфраструктуре в сторону автомобилистов все-таки есть. Мне бы хотелось в первую очередь обратить внимание на пешеходную связанность центра города, потому что многие приезжают туда на выходных. Я брал эту аналитику у сотовых операторов, для того чтобы посмотреть, какими территориями пользуются в большей степени на выходных. Центр посещает огромное количество людей, а распределение в рамках центра очень неравномерное. У нас есть территории, которые могут быть задействованы предпринимателями в большей степени, но какой-то пешеходной связанности и желания туда идти, ее нет, поэтому мы должны ее создать. - А вы часто ходите по городу пешком? — Да, часто, это мой любимый город. — Вас, кстати, часто стали видеть на улице, когда вы идете пешком. Прямо сбылась мечта владивостокцев. Мне уже рассказывали историю, как мэр Шестаков споткнулся о шатающуюся ступеньку в подземном переходе и тут же дал поручение ее починить. И ее починили! Прямо мейджик. — Такие вещи должны решаться очень быстро, это вопросы и безопасности в том числе. Все-таки это так же, как с вопросами образования или ремонтом школ. Когда у тебя идет отчет от профильного управления, всегда все прекрасно, понятно, что чиновники не хотят о своей работе говорить плохо. Очень важно составить свое собственное мнение. Почему у меня каждую неделю стоит объезд нескольких школ. Какая инфраструктура, что необходимо, с точки зрения ремонта, с одной стороны, и с точки зрения образовательного продукта, с другой. Мне это тоже важно. Потому что, например, ты приходишь в кабинет технологии в одной из школ и понимаешь, что здесь работают люди небезразличные и с любовью относящиеся к детям. А где-то совсем не так. Кабинеты захламленные, непонятно, чему можно научить ребенка в такой атмосфере. Это не вопрос ремонта, это вопрос отношения. Радует одно – убедился, что у нас есть очень профессиональные и неравнодушные директора школ и детских садов, очень крутые. Кто-то пытается реализовать франшизу робототехники место трудов. Учиться должно быть в удовольствие. Ведь учиться надо всю жизнь. — Вы прямо больную тему взяли. Как мама школьника могу сказать, что качество современного образования, концепция домашнего обучения и домашние задания — это боль. Вроде и не ваши полномочия, но спасибо, взяли на карандаш. — Я понимаю, что одна из задач главы города, в том числе, дать дополнительные смыслы, чтобы не только не уезжали, но и приезжали. Я вот — крёстный двух замечательных пацанов, и они приняли решение, после того, как крепко потрудились, участвовали в огромном количестве олимпиад и конкурсов, о том, чтобы ехать учиться в Сириус. Это понятный федеральный бренд. А очень хотелось бы, чтобы остались. — Здесь асфальт будет новый, да? (Мы проезжаем улицу Шилкинскую – Прим. ред.) — Да, хотел рассказать: фреза уже полностью сняла здесь слой асфальта, выполнили работы по пешеходным дорожкам, и, думаю, в течение недели пойдут работы по асфальтированию. На самом деле здесь ребята еще в сроках, но вижу, что рабочих не хватает. Возьму себе на заметку. — Будем звонить Зайцеву? (заместитель главы администрации – начальник управления дорог и благоустройства Николай Зайцев – Прим. ред.) — Будем звонить Зайцеву. (Улыбается.). Впереди интересный земельный участок, где гаражи и вплоть до кольцевого перекрёстка. Вся эта территория числится как парк: вот этот шиномонтаж, вот эти гаражи, вот эта парковка, платная, это всё парк. — Это муниципальная земля? — Нет. Когда-то давным-давно здесь был зарегистрирован объект плоскостной в собственность. Он был продан одной компании, и сейчас, благо нас поддерживает городская прокуратура, мы вышли за аннулированием прав собственности на этот объект. Мы бы очень хотели, чтобы на эту территорию мы зашли со строительством хорошего, качественного сквера. — Забавная история. Насколько я знаю, эта практика в городе довольно распространенная — регистрация в собственность под несуществующий объект. Наверняка это не единственный пример. — Таких примеров много. Есть пул судебных разбирательств, где аналогичные случаи рассматриваются. Но вот таких острых — порядка 30. Причем судебные разбирательства длятся со времен Пушкарёва. Хотелось бы, чтобы мы смогли расшить львиную долю этих вопросов. Кстати, получается. Хорошая юридическая служба и ребята активные, главное — правильно ставить задачи. (В сторону: «Вот зачем ты так делаешь…») - А, значит разговариваете-таки за рулем! — Я разговариваю, да (Смеется). — Но не ругаетесь, важное уточнение. - Дальше мы видим базар или рынок (на Третьей Рабочей. – прим. ред.), не стихийный, он организован муниципальными силами. Понятно, что вот так это быть точно не должно. Мы для себя приняли решение, что в будущем году здесь появится комплексный продукт от муниципалитета для предприятий, которые производят на территории Владивостока и в крае свою продовольственную продукцию. Молоко, рыбу, овощи, свинину, курицу. «Приморский кондитер» зайдет наверняка, ребята из «Ратимира». Нам бы очень хотелось, чтобы здесь была комплексная территория с хорошим благоустройством, где жители этого микрорайона, да и в общем жители города могли приобрести продукцию от производителя. И таких площадок мы задумали три в разных районах города. Понятно, что этого недостаточно, но я ставлю перед собой реальные цели, которых могу достичь в относительно реальные сроки. — Это та самая обещанная поддержка предпринимателей? — Да, нам бы очень хотелось предложить действенные варианты поддержки, в том числе для тех, кто работал с НТО. Но киоски, павильоны должны быть типовыми. Эти решения принимали несколько предыдущих мэров, но вот в физике это не воплотилось. А мне бы очень хотелось, чтобы у нас был комплексный подход и чтобы мы не шли на поводу у бизнесменов каких-то. — Ой! — Это был люк. — Чертов люк. — Да, чертов люк, надо взять на заметку… Надо, чтобы мы не шли на поводу у бизнесменов. Во-первых, нельзя ставить павильоны на пешеходных улицах. Ну, нельзя. Нельзя ставить павильоны сверху на благоустройство, ну зачем, мы вкладывали в это средства. Конечно, это должны быть проходные земельные участки, ведь задача предпринимателя — извлекать прибыль. Здесь все понятно. Но все-таки подход должен быть такой: во-первых, хозяйский, во-вторых, очень взвешенный. В относительно ближайшее время мы предложим свое видение новой схемы размещения НТО в городе. — Возвращаясь к образу Владивостока. Вот во времена СССР из Владивостока пытались сделать русский Сан-Франциско. Когда запускали систему ТОРов и СПВ, долго думали: Владивосток — это скорее Гонконг или Сингапур? На какой город он должен быть похожим? В вашей анкете предложено три варианта – это уютный европейский город на 600 тысяч человек, в принципе, как сейчас, только не совсем уютный. Это динамично растущий миллионник или амбициозный, вписанный в мировую, ну уж в экономику АТР точно, 2,5-миллионный город. — Для меня задача и запрос на город в 2,5-3 миллиона человек. — То есть берем по максимуму? — Конечно. Понятно, что это будет наверняка к тому моменту уже объединенная территория не только в современных границах Владивостока. — Вы обещали комплексную застройку на север. — Да-да. Запрос на 2,5 миллиона. Многие проекты смогут реализоваться в городе после того, как нас станет больше. Я встречался с компаниями, которые могут зайти в крупный город с проектами по созданию, например, каких-то развлекательных тематических парков. Это же, как правило, крупные международные компании. Я показал все возможные участки, продемонстрировал заинтересованность, готовность помочь в подключении к сетям, максимальную открытость мы продемонстрировали. Но они сказали: «Слушай, Константин, ты все правильно рассказываешь, это действительно любопытно, но мы к вам готовы вернуться после того, как вас станет 1,5 миллиона. Вас самих. И тогда у нас всё складывается и мы готовы идти дальше». — Классика жанра — им не хватает покупательского спроса? — Да, тем более сейчас, когда границы закрыты и в этом плане все очень непросто. Многие направления бизнеса были заточены под международный поток. Все были в восторге от итогов 2018-2019 годов, когда к нам массово поехали туристы из Кореи и Японии. Вот посмотри, засохли деревья. Их надо снести. — Надо. Будем звонить Зайцеву? — Будем звонить. — После ледяного дождя с деревьями в городе вообще беда. И горожане искренне переживают за каждое. Бьют тревогу при виде каждой красной ленточки на дереве. — Да, вспомните Арбат, когда у нас пожелтели елки. Народное возмущение было действительно крайне серьезное. Сейчас пытаемся спасать, вместе с Крестовым (директор Ботанического сада-института ДВО РАН – прим. ред.), посмотрим, как это будет. — Николай Викторович, приветствую. (Звонит Николаю Зайцеву.) — Да-да. — Объезжаю центральную трассу и вижу несколько больших погибших, к сожалению, деревьев. Это на Столетии, на перекрёстке, и вдоль дороги, где стоят ТЦ «Парус» и «Счастливое детство». Дайте поручение на будущей неделе, чтоб привели в порядок. — На следующей неделе у нас заходит компания по спилу, обрезке и вырубке аварийных деревьев. — На какие районы контракт? — Весь центральный маршрут. Это дополнительно к мощностям дорог Владивостока. — Отлично. Расскажете мне отдельно по всем улицам, по которым пойдут. — Хорошо. — Хорошего дня. — Вопросы решаете, «не отходя от кассы». А вы строгий начальник? — Человек я не злой, но, как показала практика, спрашивать я точно умею, и, к сожалению, ребята, особенно которые не вполне понимают мой личный запрос на изменения, вынуждены были уволиться, и я вынужден был увольнять. У меня личного запроса на выход кого-то из команды нет. Наоборот, я хотел, чтобы максимум муниципальных служащих могли себя проявить на новом поприще. У меня нет вот этой истории «из команды Николаева», «из команды Пушкарёва», «из команды Гуменюка». Критерий один: слушай, ты работаешь или не работаешь. Работаешь на благо города? Работаешь так, чтобы я видел, что у тебя горят глаза, что у тебя нет пустых отписок или ответов, что у тебя всё спорится и у тебя есть проекты, которые ты хотел бы реализовать? Всё, у меня нет лучшего служащего. Но, к сожалению, это не всегда так. Поэтому за последний месяц у нас команду покинуло эдак, наверно, человек под 30. Не все справляются. У меня подход простой. Я даю поручение, срок его реализации, дальше объективно смотрю на итоги, и, если по лености, по глупости эти вопросы не решены, вначале это замечание, выговор и потом уже увольнение. Ребята посмотрели, что я действительно работаю ровно так. Очень удивлялись: вы же на нас не кричали, почему увольнение? Так я и предупреждал, что кричать точно не буду. Я сделал раз замечание, причем письменно, служебной проверкой, для меня эта работа абсолютно понятная. Второе — выговор, и сейчас ребята уже не рискуют. Сейчас уже очень изменился подход к дисциплине: если раньше у меня в течение рабочей недели количество неисполненных поручений доходило до 100, то сейчас они исчисляются единицами. И то это чаще всего объективные причины. Хотя не всегда. Хотя по-прежнему возникает вопрос о том, что необходимо проводить служебные проверки и прочее. — Что вы можете простить подчиненным, а что ни при каких обстоятельствах? — Хороший вопрос. Давайте так. Я ставлю достаточно высокие требования по личной вовлеченности в процесс. Мне функции в команде не нужны. И если человек формально относится к своим обязанностям и это негативно влияет на жителей Владивостока, такой человек в команде точно не нужен. Для меня очень важна личная вовлеченность. Я на всех своих проектах, на всех направлениях, которые возглавлял, основной акцент делал на команду. Это универсальные боевые дроны, у которых горят глаза, и они знают, как реализовать интересные и классные проекты, на которые будут равняться многие города и субъекты. Это люди, которым хочется сделать так, чтобы регион, а сейчас муниципалитет был действительно лучшим. Чтобы это отражалось не только в мифической статистике, но и в ощущениях жителей Владивостока Кстати, мне в городе нравится работать очень. Здесь есть конкретный результат, который ты можешь почувствовать, не увидеть в статистике, а увидеть собственными глазами и увидеть на него реакцию жителей. Мне очень важно, чтобы был результат, ощутимый, наглядный. «Нам денег не надо, работу давай». Ни для кого же не секрет, что я пошел с понижением в той же зарплате. Здесь в другом вопрос – я как человек могу реализоваться и сделать для своего города значимые вещи. — А какими своими достижениями вы гордитесь? — У меня есть много интересных проектов, которые действительно меня радовали. Я видел отклик у предпринимателей. Например, проект «Кадры для бизнеса», было круто. Надеюсь, что ребята в правительстве его подхватят и будут двигать дальше. Мне понравилось, как мы отработали по направлению судостроения и сварки, классно получилось в тандеме с федеральными властями. С их одобрения и финансирования получился очень крутой проект в Большом Камне. Аналогичная ситуация в городе по направлению «Гастрономия». Вовлеченность предпринимателей- рестораторов была максимальной. То, что я хотел, было воплощено. Ну и объекты в стройке были отличными – «Тайгер де Кристал», «Шамбала», создание инфраструктуры на территории игорной зоны связываю с работой нашей команды. Строительство тех же гостиниц за внебюджетный счет отношу, в том числе, и к нашей активной позиции – это заход к нам ребят из «Акуры», открытие гостиницы «Новотель», мы сделали действительно серьезный вклад в то, что европейская сетка появилась у нас во Владивостоке. Топ-3 регионов по въезду иностранных туристов. Слушайте, можно говорить всё, что хочешь, но есть какие-то незыблемые вещи, которые ты просто оспорить не можешь. — Факт. — Да, медицинский факт. Круто? Круто. И даже если обыватель может воспринимать это по-разному, то в профессиональном сообществе это безусловный успех. Приход к нам круизных судов или открытие круизных линий. Авиакомпании, которые не приходили в Россию никогда. 11 рейсов в день в Корею! И таких вещей можно набрать эдак до 50, которыми действительно стоит гордиться. Понятно, что я не связываю это исключительно со своей трудовой деятельностью. Это достижение команды, и я очень рад, что у меня была возможность на этом направлении такую команду сформировать.