Рекламные плакаты, созданные Владимиром Маяковским в тандеме с Александром Родченко, являются блестящим примером конструктивистского дизайна. Многие из их идей, например знаменитый коллажный плакат для Ленгиза, для которого, приложив ладонь рупором ко рту, позировала Лиля Брик, до сих пор вдохновляют дизайнеров. История создания рекламного агентства «Реклам-конструктор» и несколько плакатов из коллекции Главного архивного управления Москвы — в материале mos.ru.
Советское рекламное агентство
Рекламой Владимир Маяковский занялся, уже имея большой опыт работы со слоганами и ярким, броским плакатным стилем в «Окнах сатиры РОСТА». Агитационные плакаты на тему громких событий появились в московских витринах осенью 1919 года, в разгар Гражданской войны и интервенции. Существовавшие до 1921 года, они постепенно распространились и на другие города. Многим они заменяли газеты — в них отражались основные сводки с фронта, обличались враги советского строя, комментировались декреты Правительства. Сам Маяковский называл их «телеграфными вестями, моментально переданными в плакат».
В 1923 году с Александром Родченко, художником, дизайнером и фотографом, поэт открыл «Реклам-конструктор: Маяковский — Родченко» — по сути, рекламное агентство. Работали так: Маяковский находил клиентов и писал стихотворные слоганы, а Родченко придумывал, как воплотить их в плакате.
«Молодой советской торговле нужна реклама, и Маяковский пишет великолепные, полные выдумки и игры рекламные плакаты», — писал Лев Кассиль в биографической повести «Маяковский — сам. Очерк жизни и работы поэта».
Одним из первых заказчиков тандема стал ГУМ — в общей сложности для него Маяковский и Родченко создали 12 плакатов. Поэтические лозунги также использовались в аудиорекламе — их передавали по громкоговорителям. Среди крупных клиентов «Реклам-конструктора» также были Резинотрест («Резинотрест — защитник в дождь и слякоть. Без галош Европе сидеть и плакать»), Госиздат («Дети требуют: учебники дайте! Сообщаем: все учебники в Госиздате»), «Чаеуправление» («Милый, брось слова свои, что мне эти пения? Мчи в подарок мне чаи Чаеуправления») и, конечно, трест Моссельпрома, объединивший крупные государственные фабрики и заводы пищевой промышленности. Для последнего Маяковский придумал запоминающийся слоган «Нигде кроме как в Моссельпроме» — эти слова и сегодня, спустя почти век, приходят в голову первым делом при взгляде на конструктивистский дом на углу Калашного и Нижнего Кисловского переулков.
Рекламу для Моссельпрома рисовал не только Родченко. Несколько плакатов было изготовлено Александром Зеленским, ленинградским художником-плакатистом, переехавшим в 1929 году в Москву. В то время конструктивизм был уже не в фаворе — поэтому, например, плакат «Воды-напитки» нарисован в стиле, близком к социалистическому реализму, к которому Зеленский обратился в 1930-х.
Нигде кроме
Здание тресту Моссельпрома передали в 1923 году — тогда первый советский небоскреб еще не был достроен. В 1924-м, когда строительство завершилось, к оформлению здания и рекламе привлекли творческое объединение «ЛЕФ» («Левый фронт искусств»). Роспись здания выполнили по эскизам Родченко и Варвары Степановой — сначала его украшали не только надписи «Моссельпром» и «МСНХ» (Московский совет народного хозяйства), но и фанерные щиты с изображением продукции, которую здесь можно было купить, — конфет, дрожжей, печенья, пива и вод в бутылках. Родченко разработал также эскизы фирменной одежды для сотрудников — блуз и кепи с надписями «Моссельпром».
В 1924 году неподалеку, в помещении бывшего ресторана (улица Арбат, дом 2/1), открылась столовая для сотрудников Моссельпрома. Столовая работала не только для моссельпромовцев — поесть здесь могли все желающие. Владимир Маяковский призывал всех москвичей устремиться туда в стихах:
В других столовых
люди — тени.
Лишь в Моссельпроме
сытен кус.
Там —
и на кухне
и на сцене
здоровый обнаружен вкус.
<…>
Все, кто здоров,
весел
и ловок,
не посещают других столовок.
Черта ли с пищей
возиться дома,
если дешевле
у Моссельпрома…
Двигатель капитализма в Советской России
Расцвет рекламы в России в 1920-х годах связан с введением новой экономической политики, или НЭПа. Пришедшая в 1921 году на смену режима военного коммунизма, она стала спасением для страны, к тому времени находившейся в очень тяжелом положении. Октябрьская революция 1917 года и последовавшая за ней Гражданская война ослабили все сферы экономики — останавливались заводы, падали объемы сельскохозяйственного производства. НЭП предполагал замену продразверстки в деревне (изымание 70 процентов зерна) продналогом (30 процентов), привлечение иностранного капитала, проведение денежной реформы, но главное — временный переход к рыночным отношениям и возврат частной собственности.
Постепенно НЭП стали сворачивать — дальнейшему движению к рынку мешали идеологические установки. Некоторые исследователи датируют конец периода 1927 годом (тогда произошел срыв государственных хлебозаготовок), некоторые — 1929-м, когда началась коллективизация. Однако юридически НЭП был завершен только в 1931 году.
Этот короткий период оставил большой след в культуре. Разбогатевшие частные предприниматели и предпринимательницы (нэпманы и нэпманши), чуждые высокому искусству, любили проводить время в кабаре и ресторанах. Именно тогда появились «Мурка», «Лимончики» и другие незамысловатые песни, отвечавшие их вкусу. Приметы этого времени остались запечатлены и в литературе. В 1926 году Театр имени Вахтангова заказал Михаилу Булгакову комедийную пьесу на нэпманскую тему — так родилась «Зойкина квартира». Спектакль, впрочем, был запрещен к показу в 1929 году как неверно отражающий советскую действительность.
Критиковал нэпманов-мещан и Маяковский. Например, его знаменитая пьеса «Клоп» (1928) начинается как раз в разгар новой экономической политики. Главный герой Иван Присыпкин «с треском отрывается от класса», выходит из партии, стремясь к красивой жизни: учится танцевать фокстрот, отращивает новомодные бакенбарды, рвет со старыми друзьями и женится по расчету на дочери богатого парикмахера Эльзевире Ренесанс. Волей драматурга Присыпкин оказывается заморожен на долгие полвека. Когда ученые возвращают его к жизни в 1970 году, выясняется, что этот человек по развитию недалеко ушел от насекомого-кровососа — так Присыпкин становится экспонатом в Зоологическом саду.